Гoд нaзaд TUT.BY нaчaл публикoвaть цикл мaтeриaлoв, пoсвящeнныx истoрии «зaбытoгo рeвoлюциeй» бизнeсa нa тeрритoрии дoрeвoлюциoннoй Бeлaруси. Кaк рoдилaсь идeя и кaкиe истoчники у прoeктa, кaк пoвлиялa рeвoлюция нa экoнoмичeскoe рaзвитиe и нa бизнeс Бeлaруси, мoглa ли быть aльтeрнaтивa бoльшeвистскoй индустриaлизaции и, нaкoнeц, кoгдa мы будем жить, как и раньше, вместе с цивилизованным миром, мы поговорили с автором проекта «Забытые революцией» журналистом и историком Вадимом Сеховичем.
Вадим Сехович. Фото: Ольга Лойко, TUT.BY
— Целью было не только рассказать о забытых революцией компаниях и брендах, но и о самих бизнесменах — эмигрировавших, сосланных, исчезнувших из истории, морально уничтоженных и физически убитых ею. Сожженных ею: в сильнейшей «Революции» раннего Юрия Шевчука есть такая строка: «Сколько миров мы сжигаем в час во имя твоего святого костра?»
Раскулаченных и голодающих крестьян загнали в колхозы и совхозы, гегемона в лице пролетариата закрепостили на госфабриках, дворяне и интеллигенция приспособились и где-то стали новыми хозяевами. Даже духовенство пристроилось к новым властям. Единственное сословие, которого вообще не стало, это предприниматели. За несколько лет революция до основания смела два его поколения. Его достижений и опыта, может быть, сейчас и не хватает, чтобы нас не относили к EMEA, к emergency рынкам в прямом смысле, чтобы не проигрывать в конкурентной борьбе. Ведь пороги входа в конце XIX — начале XX века были примерно равными для бизнесменов всех стран. Научно-промышленная революция чуть ли не каждый год выдавала изобретения, которые обещали рост и процветание многим, а не только, как сегодня, одним «айтишникам».
В 1939 году, что не доделали большевики, в западной части Беларуси завершили их идейные наследники. И окончательно убили у двух поколений советских граждан предпринимательскую инициативу. Печально то, что, сейчас, когда новое поколение пытается хотя бы приблизиться к тому положению, что мы имели в начале XX века, революционные методы живы. А их методологи готовы, через тот же 488-й указ, ради отчетов и погон продолжать ломать судьбы самых инициативных членов общества.
— Советская историческая наука, выделяя достижения советского времени, преподносила сегодняшнюю Беларусь, тогдашний Северо-Западный край, отсталой и дремучей окраиной Российской империи. Это, судя по отзывам на публикации, плотно сидит в сознание многих…
— В первые пореформенные годы, в 1860—1880-х, по большому счету еще так и было. Хотя, смотря с чем и с кем сравнивать. Даже в это время — это привлекательный рынок труда для подданных германских княжеств и Австро-Венгерской империи. Немецкие лесорубы сотнями с семьями приезжают сюда, чтобы валить лес на Полесье — лишь бы убраться от нищеты, от чахотки, выкосившей значительную часть населения Германии. В условном Пинске или Волковыске сегодня много экспатов и ипэшников с паспортами стран Евросоюза? В конце XIX века в редком уездном городе не встретишь подданного Германии или Австро-Венгрии, а то и целую их колонию. Иностранцы делают колбасы, содержат магазины, рестораны, работают учителями в гимназиях и пр. В Национальном историческом архиве Беларуси сохранилась перепись иностранных жителей Минска за 1896 год: всего около 65 человек — австрийцев, подданных германских государств, турок, персов и одна домовладелица-француженка. И люди это известные, почитаемые в обществе. Было бы здесь так дремуче, как писалось в советских учебниках, не подавались бы подданные процветающих стран Запада на заработки в Беларусь…
А потом экономический кризис начала века перекроил валообразующую отрасль белорусской экономики — лесную торговлю. Разорил десятки и стал отправной точкой для экономического рывка. Вместо купи-продай бизнесмены стали вкладывать деньги в производство. По динамике экономического развития в предвоенное десятилетие XX века Северо-Западный край (или Беларусь) входит в число лидеров в Российской империи. В десятки раз увеличивается число фабрично-заводских предприятий, в разы возрастает их годовая выручка, на рынок приходят все ключевые финансовые институты Российской империи, в местную экономику инвестируют владельцы тогдашних транснациональных корпораций — Schering, Singer, холдинги бельгийцев Гюстава Карельса и Эдуарда Отле, польского цементника Болеслава Эйгера. Разворачиваются в льняной и банковской отраслях инновационные московские купцы братья Рябушинские. Около десятка заводов и фабрик, работающих на территории белорусских губерний, контролируются крупнейшими финансово-промышленными холдингами С.-Петербурга и Москвы. Но все же основной рост обеспечивает базирующийся на местных сырьевых ресурсах, перерабатывающий лес, производящий спирт, дрожжи, спички, скипидар, стекло, обои, изразцы, ботинки, дамские гребни, очки, продукты питания, средний бизнес. В 1910-е годы в экономику, в первую очередь в ее аграрный сектор, вливаются ресурсы мигрантов, заработанные на чикагских бойнях Свифта и Армура. В этом одно из отличий экономической модели тогда и сегодня: средний бизнес в современной Беларуси не жалован, его значение в экономике и в табели у властей — после олигархов и даже ипэшников.
«Забытые революцией». Весь проект TUT
— Можно ли сказать, что экономическая среда для бизнеса была тогда более благоприятная, чем сегодня?
— Объективно, да. Посмотрите — пороги входа на любой рынок, любую нишу ниже, поскольку они только формируются. Ключевой родной рынок больше: Российская империя — не ЕАЭС и не только с Украиной и Балтией, но и с большей частью Польши и Финляндией. Насыщенность железнодорожными верстами Беларуси примерно такая же, как сегодня. Как и сегодня — географическая близость к главным промышленным и торговым центрам — Петербургу, Москве, Варшаве, Риге, Либаве, по Днепру — к Киеву и Одессе, а по Неману — к Кенигсбергу и Мемелю.
В Европе уже гремят таможенные войны, но порог входа на рынок государств Европы, Германии и Австро-Венгрии, тоже ниже. Это огромные империи, на треть сегодняшней территории Европы. Фактические в Европе существует Евросоюз, а Беларусь как часть Российской империи входит в него. Только, кажется, тогда основание у этого Евросоюза крепче, чем интересы сталелитейных элит и сонма еврочиновников. Один бизнесмен жаловался: не улететь из Брюсселя бизнес-классом, всегда салон забит европейскими чиновниками. А основание это — родная кровь. В Европе начала XX века только две республики — Франция и Сан-Марино, а в других государствах правят родственники из нескольких династий. Такой монархический Евросоюз.
Да, в нем «англичанка гадит», прусские юнкера спят и видят, как Второй рейх берет Париж и вытесняет с морей Британию. Ненависть между родственниками, как показывает история, самая сильная. Белорусам ли не знать об этом, когда в последнюю войну братья оказывались один в полицаях, другой в партизанах, потому что не поделили сарай или дедовский сад. Вот все это в итоге и рвануло в 1914 году, а потом добавило в 1917—1918-х, оставив Европу без Романовых, Габсбургов и Гогенцоллернов.
Еще один момент — уровень коммуникаций. Да, нет интернета, предки Стива Балмера что-то там тачают на Пинщине. Но есть языки. Языки как средство общения, общие для огромного числа населения Российской империи и Европы.
На польском, русском, французском, английском свободно изъясняется элита. Польский в силу исторических, религиозных особенностей доступен широким массам среднего класса и крестьян, на нем без проблем можно коммуницировать с его носителями в польских частях Германии и Австро-Венгрии. Наконец, идиш, на котором говорит несколько миллионов евреев России, Германии, Австро-Венгрии, Румынии и еще одному Моисею ведомых мест. Идиш — не проблема для немцев, как немецкий — для еврейских студентов или торговцев из Зельвы или Черикова. Знание языка открывает доступ к зарубежному образованию, партнерам, контрагентам, технологиям, высококвалифицированным менеджерам, кредитам и пр. А это все — конкурентноспособность.
Среди представителей сегодняшнего белорусского бизнеса на пальцах двух рук с трудом наберется тех, у кого есть корочка западного вуза. «Айтишники» — вне конкурса. Прокопеня — тем более. А в начале XX века не редкость, что у хозяина небольшого заводика с оборотом в 50 тыс. рублей за плечами известный вуз, а то и два — Варшавы и Мюнхена, С.-Петербурга и Брюсселя, Москвы и Берлина и т.д.
— Как возникла идея подготовить этот цикл и какие источники информации использовались?
— Идея — стечение обстоятельств. Гениям -«айтишникам», наконец, удалось восстановить мою базу по архивным материалам, практически уничтоженную несколько лет назад. Восстановили ее накануне 100-летнего юбилея той самой революции, а главред TUT.BY Марина Золотова тактично согласилась масштабировать story на самом популярном ресурсе страны.
В 1998-м году в самый разгар обвала в России я написал для «Белорусской деловой газеты» о первом в истории Беларуси банковском кризисе начала 1870-х годов. Причины, последствия — все практически повторилось. Петр Марцев, владелец и редактор «БДГ», сам потерявший состояние в российских банках, оценил аналогии и сказал: «Надо писать книгу». Я пообещал ему это сделать.
Какие-то ее части выходили еще в БДГ, потом в «Ежедневнике». То, что опубликовано за год на TUT.BY, это — лишь часть собранного почти за тридцать лет в моей, как ее называю, «Энциклопедии бизнеса Беларуси». Историей экономики Беларуси, Российской империи, мировой экономики я увлекся еще в школьные годы. На истфаке БГУ написал диплом по истории Минского коммерческого банка, в аспирантуре — диссертацию по частным инвестициям в железнодорожное строительство на территории белорусских губерний. Но не защитил ее — ушел работать в БДГ к Павлу Шеремету, где открылась вакансия в отделе экономики. Там уже начал дополнять свою «Энциклопедию» современными фамилиями. Их истории не менее интересны и нередко повторяют судьбы коллег конца XIX — начала XX века.
Дореволюционный Бобруйск. Фото: nailizakon.com
— Принято считать, что индустриализация 1930-х годов и послевоенные МАЗ, МТЗ создали лицо белорусской промышленности…
— Это — важная часть нашей истории, экономики, и мы должны быть признательны нашим дедам, отцам, матерям, кто положил здоровье, строя и работая на наших гигантах и других производствах. Это не вычеркнуть. Как и историкам новейшего времени Беларуси уже не вычеркнуть модернизацию, объемы расходованных средств и объемы полученного (упущенного) эффекта.
Говоря про значение первой волны индустриализации, иногда забывают про то, за счет кого и чего она стала возможной — сотен тысяч крестьян, которых фактически вернули в крепостные времена, которые, в том числе, чтобы строились первые электростанции, умирали в Голодомор. Именно тогда убили на нашей земле хозяина, и он не появился на ней до сих пор.
Мне интересно, а показывали Муравьеву, когда он соглашался покупать «Мотовело», станки, которые перевезли на завод в качестве репараций из Германии и на которых он собирался покорять рынки? МАЗ и МТЗ появились в Минске как тыловые мастерские наступающих фронтов, совершенно без привязки к трудовой силе, сырьевым ресурсам, поставщикам комплектации, рынкам. Они могли функционировать, даже как-то процветать только в советской экономике — как и подавляющее большинство наших индустриальных гигантов. Я еще видел, кто работал на МТЗ при Филиппове и Леонове. Как руководил МАЗом Гуринович и как горели глаза у Семашко, когда он хотел запустить свой «фолькстелевизор» на «Горизонте». С тех пор прошло много времени и если еще есть возможность продать МАЗ и МТЗ Zoomlion или Mahindrа, надо немедля это делать.
В середине 2000-х годов тихой сапой было обанкрочено самое старое действующее производство на территории Беларуси — спиртзавод, который был основан в год нашествия Наполеона. Вряд ли столько лет суждено просуществовать большинству наших гигантов. Они уже оставили свой след. Самый важный — это гены инженеров, изобретателей, когда-то свезенных со всего Союза, а сегодня проявляющиеся на их потомках и их IT-стартапах. И никто не считал: но, возможно, столько, сколько вложили денег в МАЗ за время белорусской независимости, уже хватило бы, чтобы, подугадав с биржевыми ценами, купить контрольный пакет GM или Chrysler?
Могло бы у нас быть по-другому? Как в Швейцарии, которая перестала продавать на солдатское мясо своих граждан, и задействовала все свои немногочисленные, как и у нас, уникальные возможности, и природное трудолюбие жителей?
Уникальной в начале XX века была белорусская деревообработка. 140 открытых здесь за 13 лет заводов — это прекрасный темп. Производили сиденья для унитазов? Ну так они были лучшими в Европе! Посмотрите, на чем делают экономику современной Польши ее бизнес-лидеры — на продаваемых немцам и французам мебели, роллетах, черепице и тех же унитазах!
Белорусская фанера шла на аэропланы всех флотов Европы — возможно, оставался шаг до собственного авиастроения — Boeing появится только в 1916 году. А фанера — это еще и автокомпоненты.
Белорусский лен и по сей день уникальный продукт — Беларусь входит в четверку в мире по его производству и так и не придумала за советское время, как им грамотно распорядиться. Смолокурение — это камфора и пр., это база для собственной фармацевтики.
Первая мировая с одной стороны частично разрушила, с другой — создала новые возможности для развития промышленности. После 1916 года бизнес допущен к военным госзаказам и стремительно накапливает капитал. Революция прекратит это развитие, последователи ее идей сформируют по своему видению новую промышленность, но так и не создадут самого главного — настоящих хозяев. Увы, они по-прежнему не считают бизнес равноправным партнером государства и обязательной составляющей нашего общества. Отсюда происходят многие наши проблемы в экономике.
— Когда ожидать изменений?
— Не актуальный вопрос для страны, в которой по-прежнему 7 ноября — красный день календаря. Измениться должно сознание у всех. Возможно, это сделают «айтишники», надеюсь, еще при поколении Y, а не Z. Но это точно произойдет только после того, когда умрет последний октябренок.
Теги: Минск
